Владимир Викторович Арапаки
Арапаки Владимир Викторович (1937-2016) - футболист, воспитанник одесского футбола. Известен по выступлениям за одесские клубы "Пищевик" ("Черноморец") и СКВО, хмельницкое "Динамо", измаильский "Дунаец" и "Старт" из Дзержинска(совр. Торецк). Играл на позиции защитника (160 см,59 кг).
 |
| https://football.odessa.ua/person/?287 |
 |
| Статистика выступлений. |
- Как вы пришли в футбол?
- Году в 53-м впервые в Одессе, как и
по всему Союзу, основали футбольные школы молодежи. Некоторые путают их с
ДЮСШ, но это неверно, школы молодежи были созданы специально и
занимались только футболом. Тренерами в одесской стали Александр
Михальченко и Аким Фомин. Со всего города собрали перспективных ребят –
Васю Москаленко, Вилю Сулиму, Володю Щеголькова, Шурика Калашникова и
многих других, они и составили основу этой школы, куда попал и я. Нас
полностью одели, обеспечивали экипировкой, питанием, мы регулярно
тренировались.
ДЯДЯ ВИТЯ, Я СЕЙЧАС УПАДУ И УМРУ!
Уже через год пребывания в этой школе нас начали пробовать в
«Пищевике». Меня взяли в конце сезона, и вскоре после этого в Одессе был
товарищеский матч с киевским «Динамо». Меня поставили играть крайнего
защитника, причем действовать я должен был против Вити Фомина, который в
то время был, как сегодня говорится, звездой, играл за сборную СССР.
Конечно,
он переигрывал меня по всем статьям, финтами обманывал меня так, что я
уже не знал, куда бежать. И вот курьезный случай. Дошло до того, что я
стал просить Фомина: «Дядя Витя, дядя Витя, остановитесь, потому что
иначе я сейчас упаду и умру!». Что мне еще оставалось, я же совсем пацан
был! А он подбежит ко мне, по плечу похлопает и кричит: «Сынок,
догоняй, молодой!». Какое там догоняй, да его на мотороллере не
догонишь, так быстро он бежал. Потом, в дальнейшем мы стали лучшими
друзьями. Но тогда, после такой неудачной игры, меня, естественно,
отправили из команды.
Тем не менее, весной нас снова взяли обратно.
Кроме меня в «Пищевик» попали Щегольков, Сулима, Колесников, в общем,
целая группа со спортивной школы перешла в команду мастеров. Мы
готовились к сезону уже с новой командой, в этот же период началось
юношеское первенство Украины. Была организована сборная города, из-за
этого нас с Васей Москаленко даже освободили из взрослой команды, чтобы
мы могли отыграть первенство Украины среди юношей. Первенство мы
выиграли, и нас двоих с Васей из всей команды взяли в юношескую сборную
Украины, поэтому мы опять-таки не могли играть за «Пищевик», а больше
никто из Одессы туда не попал. Старшими тренерами сборной был Михаил
Корсунский и Борис Шмигельский. С ними мы проходили сборы, затем
выиграли свою подгруппу и вышли в финальную часть, проводившуюся в
Москве. В столице мы тоже всех обыграли и выиграли юношеский чемпионат
Союза, забив всего, по-моему, 18-19 мячей и ни одного не пропустив. Мы
обыграли и сборную Москвы, и Ленинграда, не говоря уже о союзных
республиках.
- Довелось ли вам играть против будущих звезд советского футбола?
-
Практически все, кто был в этих юношеских сборных, потом играли за
команды мастеров. У нас были такие игроки, как Снитко, выступавший за
киевское «Динамо», Гурбич, игравший за киевский и наш СКА. Были и многие
другие, игравшие в лучших командах Союза, только сейчас сложно
вспомнить фамилии.
Итак, мы с Васей Москаленко в составе сборной
выиграли чемпионат Союза, и по возвращении в Киев нам предлагали
остаться в «Динамо». Я сразу отказался, сказав, что еду домой, мне
Одесса дороже, чем Киев, а Вася решил остаться. Я ему тогда сказал:
«Делай, как хочешь, но ты тут долго не выдержишь». В общем, я уехал в
Одессу, меня снова оформили в команду, а Вася побыл в Киеве где-то до
ноября и тоже вернулся. На этом история с «Динамо» и закончилась, мы
снова стали играть дома.
НА САМОЛЕТЕ С БАБАДЖАНЯНОМ
Сезоны 1955, 1956 я провел в одесском «Пищевике», предшественнике
«Черноморца». Последний сезон полностью провел в основном составе,
помню, у нас была хорошая, дружная команда. А через год меня, как и еще
несколько игроков «Пищевика», в частности, Сулиму, уже забрали в СКА,
так как пришла пора идти в армию.
Кстати, я вообще не хотел идти в
армию, прятался, потому что в обкоме нам всем обещали избавить от
воинской повинности, поэтому меня в буквальном смысле поймали прямо в
городе и, как был, в гражданской одежде, увезли в наказание в Бендеры.
Мне даже не выдали форму, а продержали где-то с месяц в Бендерах,
точнее, в тамошней крепости. После этого меня вызвали и приказали
садиться в машину, даже не сказав, куда мы поедем. Привезли на стадион
СКА и завели в зал. Там меня ждал Сергей Иосифович Шапошников (он тогда
был тренером СКА вместе с Матвеем Леонтьевичем Черкасским), который при
виде меня сказал только: «Ну что, поймали?». Затем он велел
администраторам выдать мне форму и отправить на тренировку, а сам
отправился обсуждать мое будущее с маршалом Бабаджаняном.
Дисциплина
у меня в те годы хромала, шалопут был, поэтому частенько меня бросали и
в гарнизонную команду, каждый раз, как проштрафлюсь.
Впоследствии
мы часто виделись и общались с Бабаджаняном, он регулярно посещал
тренировки, решал все вопросы, связанные с командой. Как-то с нами
произошел такой любопытный случай. Вся команда должна была уезжать в
Севастополь, а мы с нашим вратарем Анатолием Каракозовым что-то
забаламутили и не успели к отъезду, так и остались в Одессе. На
следующий день мы пришли на стадион СКА, где нас увидел Бабаджанян,
который, естественно, потребовал объяснений, почему мы здесь, а не с
командой. Мы ему обрисовали ситуацию, и он сказал, что завтра летит в
Симферополь, и нас забирает с собой.
На следующий день мы приехали
на аэродром и погрузились к нему в самолет. Сначала сели в хвостовой
части, но он тут же вышел и забрал нас к себе, в свой отсек, говоря при
этом с характерным акцентом: «Пачему здэсь сели, прахады сюда». Его
отсек был прекрасно оборудован, в нем находились кровать, письменный
стол и четыре кресла друг напротив друга. Мы с Каракозом сели, а после
взлета маршал подошел к холодильнику, достал коньяк с закуской и
предложил нам. Мы стали отнекиваться, мол, мы пить не будем, нам играть
надо. А он посмотрел на нас с нескрываемым удивлением и сказал:
«Армянский коньяк еще никакой игре не помешал!». Ну, мы, конечно, пить
не стали, все-таки начальник.
Прилетели в Симферополь. Только вышли
из самолета, все бросились к командующему с докладами, но он сказал, что
это все потом, а сейчас нужно быстро отправить нас на Севастополь. Для
нас уже и самолет подготовили, и тут Каракоз говорит: «Да нет, товарищ
главнокомандующий, не полетим самолетом». Я стою молча, понимаю уже, что
Толик что-то задумал, но спросить не могу. От ЗИЛа он тоже отказался и
попросил, чтобы нам дали стоявшую неподалеку «машинку», которая
оказалась новым открытым военным ГАЗом-69, которые только начали
выпускать. Командующий посмотрел на нас, как на дураков, но все же
приказал дать нам водителя. Мы попрощались, только выехали из аэропорта,
как Каракоз говорит солдату: «Стой, куда ты едешь? Давай разворачивайся
и на базар». Так мы и сделали, приехали на базар, отдохнули, попили
хорошего винца, потом только опять выехали на трассу, как Каракозов
снова остановил машину и сказал, что сам сядет за руль. Наш водитель
сначала не хотел соглашаться, но мы напомнили, что командующий приказал
делать все, что мы скажем, и ему пришлось уступить. В общем, Каракозов
сел за руль, солдат рядом, едем мы так, уже подъезжаем к Севастополю,
разговорились с нашим водителем, и он обронил, что за два года службы ни
разу дома не был. Толя Каракоз сразу по тормозам и говорит: «Показывай
дорогу!». Развернул машину и мы поехали в родное село нашего водителя.
Что там началось, представляете, ведь два года мальчика не видели! Все
село сбежалось, режут кур, накрывают столы, вся деревня гуляет.
В
Севастополь мы приехали, наверное, часам к трем ночи. Зашли в гостиницу.
Смотрим, кто-то сидит в кресле и держит перед собой газету – это мог
быть только Шапошников. Он сразу даже не увидел, а почувствовал, что мы
зашли и, не опуская газету, сказал только, чтобы мы шли в наш номер и
проспались.
На следующий день нас даже не подняли на зарядку, мы
пришли только на установку на игру, но ни меня, ни Каракозова,
естественно, в основном составе не было.
ДАЙТЕ БРАТУ ВИТЕ КВАРТИРУ
Может быть, я слишком долго рассказываю пор СКА, но, на самом деле,
из того периода сохранилось бесчисленное множество интересных историй,
всего рассказать просто невозможно. Например, был у нас вратарь Анатолий
Хомяков, сам из России. Мы играли дома с калининградской «Балтикой», и в
одной атаке мяч медленно катился в сторону наших ворот. На что Хомяков
поднял голову, улыбнулся нам и говорит: «Играю». И, не глядя, пошел на
мяч, а он как катился, так и оказался в воротах. Причем на такой
скорости пересек линию, что даже не докатился до сетки. Следующий день
выходной, но Бабаджанян дает указание собрать всех. Эту команду
оперативники выполняют быстро, кого с пляжа, кого от барышень, в общем,
собирают всех в штабе. И первое, что маршал сказал, было, естественно, в
адрес Толи Хомякова: «А она прастытутка между ног прапустыла». Ну потом
он успокоился, и тут Толя Каракозов начинает:
- Товарищ главнокомандующий, у меня есть брат, его звать Витя.
- Очень хорошо.
- Вот он у меня играет на аккордеоне.
- Так это ж замечательно.
Мы сидим, начинаем понимать, что Каракоз что-то задумал.
- Он у нас играет в Доме офицеров, - продолжает Толя.
- Очень хорошо, Толя, просто чудесно.
- Товарищ главнокомандующий, Витя играет на аккордеоне, а мне надо готовится к матчу. А он играет и играет…
- Толя, что ты хочиш?
- Товарищ главнокомандующий, дайте брату Вите квартиру.
Бабаджанян смотрит на начальника спортклуба: «Дай брату Вите квартиру».
Вот такой был у СКА покровитель. Все вопросы решал.
«КАРАКОЗЫЧ, ТЕБЕ В КАКОЙ УГОЛ?»
- Уровень тогдашнего класса «Б» можно сравнить с нынешней высшей лигой?
-
Да, можно. Тот класс «Б» был очень интересным турниром, в котором
играли коллективы достаточно высокого уровня. Может быть, в техническом
исполнении мы чуть-чуть были похуже, не так быстро принимали решения, но
скорости были достаточно высокими, а самоотдачу нашу и сравнивать
невозможно с теперешней. Каждый стремился к чему-то, и чтобы завоевать
это место в основном составе, и чтобы получить эту заработную плату для
семьи, для родителей, потому что время было тяжелое. Старались, и из
шкуры вылезали и при этом были дружными, никогда не было ругани,
междоусобиц. И старшее поколение в наших командах к молодым относилось
по-доброму. До сих пор у нас нормальные отношения, кто еще живой,
общаемся, с удовольствием вспоминаем былое. И ветераны «Черноморца», и
СКА.
- Какие у вас были отношения, когда одесское дерби считалось одним из самых принципиальных в Союзе?
-
Личные отношения у нас были хорошие, но на поле друзей ни у кого не
было. На моей памяти в качестве футболиста было не так много матчей
«Черноморца» и СКА, но и в тех играх, что я провел на поле, велась
серьезнейшая борьба. Помню, когда я играл за СКА, мы проиграли
«Черноморцу» на своем поле и еще Вася Назаров забил гол. Он вышел один
на один с Каракозовым и кричит ему: «Каракозыч, тебе в какой угол?».
Назаров сам был из Ленинграда, как и многие у нас, и он долго играл в
армейской команде, а потом перешел в «Черноморец». Я в тех матчах
действовал персонально на фланге против Богдановича. Когда меня
переводили в центр, играл против Двоенкова.
Уже в составе
хмельницкого «Динамо», помню, мы дома проигрывали «Черноморцу» 0:1 и в
перерыве Лемешко нам спокойно так говорит: «Да какая разница, 0:1, 0:2,
0:3. Ну выйдите и покажите, что вы хоть что-то умеете, не умрете…». А
одесситы в том сезоне (это было в 61-м году) набрали очень серьезный
ход, «Черноморец» вообще не проигрывал до поездки в Хмельницкий на
протяжении 22 туров. Такая реакция Евгения Филипповича нас удивила,
раньше не бывало, чтобы он настолько спокойно разговаривал. И мы вышли и
забили во втором тайме три гола. Была самая настоящая сенсация на весь
Союз.
Помню, мы приезжали в Одессу с «Динамо», и я вышел сразу после
травмы, мне нос выбили. Еще швы торчали, нос синий, но надо было играть
и меня поставили против Двоенкова. Честно сказать, он у меня не выиграл
в той встрече ни внизу, ни вверху. Трибуны его освистали. И я иду в
центре поля, мяч где-то далеко, расслабился и чувствую сзади меня, как
из пулемета – это Анатолий мне въехал в обе ноги, так я его разозлил в
том матче. Был еще один подобный случай. Когда я еще был в СКА у
Шапошникова, на сборах мы играли с московским ЦСКА. У них был такой
форвард Василий Бузунов, мощный, статный, крепыш и боец. Он меня сразу
предупредил: «Володя, бей куда хочешь, как хочешь, только не наступай
мне на ахилл». Травма ахилла – это страшное дело. И не пошла тогда игра у
Васи, не мог он никак зацепиться за мяч, я выигрывал все единоборства у
него. ЦСКА тогда тренировал Бобров и он как только на него не кричал, и
матом и ничего не помогало. И когда я в очередной раз у Васи мяч
выиграл, при этом еще и, врезав хорошенько, Бобер не выдержал и убрал
Бузунова с поля с криком: «Не можешь против пацана играть, вон из
команды».
С тем, кто заменил Василия, мне было уже полегче. Бузунов
был такой кремень, а во мне было 60 кг веса, да еще и маленький.
Компенсировал это выбором позиции, прыгучестью.
- Какая команда была популярнее в Одессе – «Черноморец» или СКА?
-
Не могу сказать точно. Болели по районам. К примеру, половина
Молдаванки, Слободка и Пересыпь – это были болельщики СКА. Они отдельно
всегда сидели и болели за своих – со Слободки были Вася Москаленко, я, с
Пересыпи Валя Блиндер, другие. Хотя и так разделить нельзя, потому что с
Пересыпи был и Жора Городенко, игравший в «Черноморце».
ЕХАЛИ В ЧЕРНОВЦЫ, ОКАЗАЛИСЬ В ХМЕЛЬНИЦКОМ
- После СКА, в отличие от Москаленко и многих других, вы не вернулись в «Черноморец»…
-
После того, как закончил службу в армии, Шапошников настаивал, чтобы я
остался в Одессе. Однако пока я играл в СКА, ко мне поступило довольно
много предложений из разных команд, в том числе из Черновцов, и мы с еще
несколькими ребятами решили остановиться именно на этом варианте.
Честно говоря, одним из решающих факторов при выборе стало то, что в
этой команде при тренере Лившице всегда была хорошая зарплата, там
водились деньги. Накануне отъезда мы, естественно, прощались с друзьями
на стадионе СКА, они устроили нам пышные проводы, которые продолжались
до самого вокзала. На утро мы проснулись в гостинице с уверенностью, что
находимся в Черновцах. Однако когда мы стали спрашивать местных
служащих, оказалось, что мы в Хмельницком. Сначала мы не поверили и не
могли понять, как это мы оказались в Хмельницком вместо Черновцов. Мы
спросили, где находится стадион, нам рассказали, как до него добраться, и
мы в недоумении отправились туда. Пришли на место и действительно
увидели перед собой стадион «Динамо». Стали выяснять, как и что, почему
мы оказались здесь, и выяснилось вот что. В Одессе был такой Володя
Михайлов, он занимался СКА некоторое время, а потом принял «Динамо» из
Хмельницкого, которое впервые достигло тогда статуса команды мастеров, и
ему нужны были люди.
Поэтому на вокзале он вместо поезда на
Черновцы посадил нас на львовский и привез в Хмельницкий. Со стадиона
нас тут же посадили в машину, доставили в обком партии, где нас, как
говорится, хорошо обработали. В этот же день мы уехали обратно в Одессу,
потому что у меня свадьба должна была быть под Новый год, у ребят были
свои дела. После этого мы подумали и решили, что все же вернемся в
Хмельницкий, поиграем годик, поможем Володе Михайлову, тем более, что
его жена – крестная моей супруги. Думал, поиграю годик, а получилось
так, что я провел там пять лет. Уже и Михайлов ушел, пришел Евгений
Филиппович Лемешко, одно время место тренера занимал Тиберий Попович, а я
все играл.
Но через пять лет решил, что пора уже заканчивать
футбольную карьеру. Вернулся в Одессу в 1965 году, даже устроился на
работу, но однажды, когда я пришел домой, застал там Евгения Горбунова и
Поповича. Я, конечно, удивился, увидев их, и спросил, зачем они
приехали. Они говорят, что приехали за мной. Я никуда уже не хотел
ехать, у меня была новая работа, однако они стали меня уговаривать.
Оказалось, что они приняли измаильскую команду «Дунаец» и просили меня
поехать и помочь им. Сначала я ни в какую не хотел соглашаться, но мы
посидели, жена, конечно, накрыла стол, и, в конце концов, я спросил,
какие там условия. Признаться, условия были заманчивыми, я посоветовался
с супругой, и мы вместе с ней поехали еще и в Измаил, в команду класса
«Б».
После того, как закончился сезон, я быстро собрал вещи и уехал,
чтобы не уговорили остаться еще на год. Снова устроился на работу, а
весной прошлогодняя ситуация повторилась – я пришел домой, а меня уже
ждал Попович, который на этот принял команду «Старт» из Дзержинска. Я
говорю: «Тибор, ты что, с ума сошел? Я уже закончил играть, не
тренировался столько времени!» А он ничего не хочет слушать, говорит,
что вся надежда на меня, хотя уже и сезон начался. В общем, он меня
снова уговорил, я рискнул еще раз и поехал в Дзержинск. Однако когда
закончилась последняя игра, я вышел, выбросил на трибуны все из сумки,
чтобы показать, что я окончательно закончил футбольную карьеру и уже не
вернусь. Надоели постоянные разъезды, подготовки, дома не бываешь,
практически не видишь свою семью…
ОДЕССА ЗАСЛУЖИВАЕТ НАСТОЯЩУЮ КОМАНДУ
- Владимир Викторович, можете сравнить современных защитников с собой в молодости?
-
Конечно, футбол изменился. Но я играл по тем принципам, которые можно
применить всегда и везде. Нас так учили, и я считаю, что это правильно –
нападающий не должен бояться защитника, но он обязан его уважать. Этим
все сказано. Защитник должен быть такой, чтобы форвард команды
противника его уважал.
- Как вам современный «Черноморец»?
-
Слежу, конечно, за выступлениями команды, переживаю. Свое, как родное.
Очень радуюсь положительным результатам и огорчаюсь неудачам, хотя
понимаю, что это неизбежно – это футбол, это игра, это спорт. Команда
сейчас, мне кажется, хорошая. Тот небольшой спад, который случился
осенью – это временно. Это бывает в каждой команде и я думаю, что все
выровняется. Альтман не из тех тренеров, которые упускают команды из-под
контроля, он понимает футбол, грамотный во всех отношениях специалист.
Находит общий язык и с ребятами и с болельщиками. Дай Бог «Черноморцу»
достойных результатов, потому что такой город, как Одесса, заслуживает
настоящую команду".
Владимир Викторович Арапаки скончался 6 мая 2016 года.
 |
| Фотография А.Крантова, 2021 г. |
 |
| Фотография А.Крантова, 2021 г. |
 |
| Фотография А.Крантова, 2021 г. |
 |
| ГАОО, ф.Р-8085, оп.1, д.1296, л.209. |
Коментарі
Дописати коментар